В Театре «Русская антреприза» для любимого зрителя ставят сатиру, фантазии, трагедии, лирические притчи, романтические и психологические драмы, классические детективы и комедии с глубоким подтекстом. Последние премьеры театра по русской классике заставляли активно сострадать. Но вот режиссер Влад Фурман с истинно петербургским интеллигентным юмором поставил гротескную комедию Сомерсета Моэма «Красотка и семья». Там маман твердит «Пре-лэ-э-эстно!», а муж и роллс-ройс вламываются в дом, оставляя дыры в стене. Там звучат песни «Битлз» о любви и пародия на «голос Копеляна за кадром» — то н.а. СССР Юрий Яковлев вдохновенно читает подстрочник битловского хита. Неравнодушным ассистентом режиссера, уморительной старой девой и вдумчивым соавтором драматурга выступил Аркадий Коваль.
— Как работалось?
— Очень быстро. Жаль только, что мою сцену со старой девой репетировали всего пять раз.
— Какова ваша роль в этом спектакле?
— Прежде всего, я помогал Владику Фурману, и мы все вместе все придумывали. Но «собрать» эту пьесу оказалось непросто. Она длинная и старенькая, написана непростым языком. Много повторов, драматургических «цепей» и «колец», которые современная публика уже не воспринимает — не так мыслит.
— Не так — это как? Сериалами, клипами, рекламными блоками?
— Вроде того. У Моэма есть моменты однообразия. А долгие разговоры публику утомляют. Еще мы пытались уйти от пошлости. В пьесе есть чисто английский юмор, но докопаться до нужных реприз и вытащить их было трудно- текст замусорен. Мы просто с кровью фразы вырывали, лепили свою логику построения действия По сути, написали свою пьесу, роли были многословные, мы их урезали, убрали скучные места.
— В спектакле очень много выразительных жестов и живой мимики. Кто придумал «фишку» с вращающимся кругом и эмоциональным «перетягиванием» балюстрады?
— Режиссёр. Чтобы борьба была не только в словах, а еще и в действии. Это помощь актерам, хотя, на мой взгляд, выглядит немножко наивно.
— А смотрится как удачная находка.
— Ну и хорошо, раз так. Главное, чтоб не хохотали бездумно над каждым словом. Открытого смеха, такого «бру-га-га», я не люблю. Ржач — это дурная эстрада. А наш спектакль о том, что любви и настоящих чувств нет. Мы все как-то по привычке живем. Происходит сублимация семейной жизни, все превращается в рутину, и это совершенно убивает. Вот у Красотки, очаровательной Виктории, нет никаких чувств, только стремление к благополучию. Трех ее мужей должно быть жалко. Сердце их любимой женщины не откликается, в нем пустота. Даже скандал — и то искусственный.
— То есть для вас это очень грустная комедия?
— Если бы я сам ставил «Красотку», я бы сделал из нее именно грустную комедию. Герои должны быть все «с глазами вниз».
— Но вы и так на репетициях в основном были не на площадке, а в зале?
— И это меня чуть не погубило. Нужно долго и методично репетировать, чтобы что-то получилось. Чудес в театре не бывает. Буду доводить роль во время спектаклей. Нужно придумать и голос для мисс Монтморенси, и движения.
— Образ старой девы, мисс Монтморенси, вы подсмотрели или полностью придумали?
— Перед глазами стояла Фаина Георгиевна Раневская. Но до нее еще дорасти нужно. Еще мы боролись, чтобы не получился трансвестит. Чтобы никаких «голубых» тем.
— Ничего подобного и не было.
— И слава Богу. Я думаю, что сделаю как следует эту роль, просто пока не было ни времени, ни сил.
— Куда она будет клониться?
— В сторону лирики. Мисс Монтморенси — одинокая, несчастная. Она много работает, старается, ищет достойного мужчину, но попадает все время в дурацкие ситуации. А ведь каждый человек хочет, чтобы рядом был кто-то близкий, сердечко родное....
— Как работалось?
— Очень быстро. Жаль только, что мою сцену со старой девой репетировали всего пять раз.
— Какова ваша роль в этом спектакле?
— Прежде всего, я помогал Владику Фурману, и мы все вместе все придумывали. Но «собрать» эту пьесу оказалось непросто. Она длинная и старенькая, написана непростым языком. Много повторов, драматургических «цепей» и «колец», которые современная публика уже не воспринимает — не так мыслит.
— Не так — это как? Сериалами, клипами, рекламными блоками?
— Вроде того. У Моэма есть моменты однообразия. А долгие разговоры публику утомляют. Еще мы пытались уйти от пошлости. В пьесе есть чисто английский юмор, но докопаться до нужных реприз и вытащить их было трудно- текст замусорен. Мы просто с кровью фразы вырывали, лепили свою логику построения действия По сути, написали свою пьесу, роли были многословные, мы их урезали, убрали скучные места.
— В спектакле очень много выразительных жестов и живой мимики. Кто придумал «фишку» с вращающимся кругом и эмоциональным «перетягиванием» балюстрады?
— Режиссёр. Чтобы борьба была не только в словах, а еще и в действии. Это помощь актерам, хотя, на мой взгляд, выглядит немножко наивно.
— А смотрится как удачная находка.
— Ну и хорошо, раз так. Главное, чтоб не хохотали бездумно над каждым словом. Открытого смеха, такого «бру-га-га», я не люблю. Ржач — это дурная эстрада. А наш спектакль о том, что любви и настоящих чувств нет. Мы все как-то по привычке живем. Происходит сублимация семейной жизни, все превращается в рутину, и это совершенно убивает. Вот у Красотки, очаровательной Виктории, нет никаких чувств, только стремление к благополучию. Трех ее мужей должно быть жалко. Сердце их любимой женщины не откликается, в нем пустота. Даже скандал — и то искусственный.
— То есть для вас это очень грустная комедия?
— Если бы я сам ставил «Красотку», я бы сделал из нее именно грустную комедию. Герои должны быть все «с глазами вниз».
— Но вы и так на репетициях в основном были не на площадке, а в зале?
— И это меня чуть не погубило. Нужно долго и методично репетировать, чтобы что-то получилось. Чудес в театре не бывает. Буду доводить роль во время спектаклей. Нужно придумать и голос для мисс Монтморенси, и движения.
— Образ старой девы, мисс Монтморенси, вы подсмотрели или полностью придумали?
— Перед глазами стояла Фаина Георгиевна Раневская. Но до нее еще дорасти нужно. Еще мы боролись, чтобы не получился трансвестит. Чтобы никаких «голубых» тем.
— Ничего подобного и не было.
— И слава Богу. Я думаю, что сделаю как следует эту роль, просто пока не было ни времени, ни сил.
— Куда она будет клониться?
— В сторону лирики. Мисс Монтморенси — одинокая, несчастная. Она много работает, старается, ищет достойного мужчину, но попадает все время в дурацкие ситуации. А ведь каждый человек хочет, чтобы рядом был кто-то близкий, сердечко родное....
