Антигона

28 июня состоялся пятый показ Лаборатории — режиссёрского 30 мая состоялся третий показ Лаборатории — режиссёрского эскиза «Калека с острова Инишмаан» в рамках четвёртого этапа цикла «Арт-пилоты» (2025) «Пьеса. Метод. Спектакль».

Представляют лабораторию ООГО «Российский фонд культуры» и Учреждение культуры Санкт-Петербургский театр имени Андрея Миронова.

Экспертное жюри и зрители смотрели режиссёрский эскиз Виктории Бессмертной, выпускницы РГИСИ мастерской Григория Михайловича Козлова, — это был «Калека с острова Инишмаан» по пьесе М. Макдонаха.

Среди артистов, занятых в постановке — заслуженная артистка России Елена Симонова (Эйлин), Юрий Дементьев (Билли), Ирина Полянская (Кейт), Дмитрий Гульнев (Джонни), Дарья Теплова (Хелен), Иван Каминский (Малыш Бобби).

В жюри — театровед, кандидат искусствоведения Александр Платунов, режиссёр, актёр, театральный педагог, доцент Российского педагогического университета имени А.И. Герцена, художественный руководитель театра «Цурканиум» Юрий Цуркану, заслуженная артистка России, соучредитель театра «Комик-Трест» Наталья Фиссон, кандидат искусствоведения, заслуженный деятель искусств республики Бурятия, профессор РГИСИ, лауреат премии «Фигаро» Евгения Кириллова, мим, актёр театра «Лицедеи», лауреат премии «Фигаро» Анвар Либабов, журналист, телеведущий, кандидат искусствоведения, лауреат премии «Золотое перо», академик киноакадемии «Ника», лауреат премии «Фигаро» Сергей Шолохов, театральный критик Елена Вестергольм и заслуженный деятель искусств России, художественный руководитель — директор Санкт-Петербургского театра имени Андрея Миронова Влад Фурман.

Вика Бессмертная: «Один из самых прекрасных моментов лаборатории для молодого режиссёра — от тебя никто ничего не ждёт. Именно такие условия дают свободу и возможность смотреть на великие материалы под любым углом, через любого цвета очки. Сегодня мы представили зрителю полет над миром Мартина Макдонаха через призму мечты и романтики. Разрабатывать такой способ существования в одно и то же время и увлекательно, и рискованно. Оправдались ли риски, увидим в следующих сериях! Я работала с прекрасной командой актёров, и качеством таким их наделяет не только профессионализм, но и огромное доверие ко мне (дорогие актёры, если вы это читаете, улыбнитесь, я вас обнимаю). Отдельная благодарность ВСЕМ цехам театра, спасибо за ваш честный человеческий труд и художественный вклад. Спасибо театру и до новых встреч!».

А. ПЛАТУНОВ: Есть такой материал, который кажется самоигральным. Макдонах, конечно, относится к таким вещам. Но на самом деле мне кажется, что это всё-таки ошибочное мнение, потому что он глубже, чем это кажется на первый взгляд. И с этой самоигральностью надо, в каком-то смысле, даже и бороться. То, что мы сегодня увидели… Меня смутило, что я как будто уже видел спектакль, сделанный по этой пьесе. С этой музыкой или с очень похожей, с таким же ходом. Мне очень понравился эпизод Ирины и Елены, когда они вдвоём. Дальше начинается суета, дальше это размывается. Но когда они вместе находятся на крупном плане, и когда не «шуткуют», но смешно – это очень хорошо. Я прям наслаждение испытывал. Но дальше это сбилось, потому что дальше начался более привычный, банальный Макдонах, и стало мне менее интересно. Я за публику не могу отвечать, и вообще не для меня ставили спектакль. То есть оригинальности подхода к материалу мне не хватило. Второе, и чуть ли не самое главное, слушайте, какой же он калека? Симпатичнейший, здоровейший молодой человек. Никакого калеки и близко нет. Поэтому здесь я даже испытывал некое недоумение. Некоторые из героев выглядели куда более «калеками», чем он. Уж простите, пожалуйста. Я не понял, в чём дело. Вот Митрофанушка – очевидный совершенно, а Митрофанушка ни в коем случае не был калекой, а очень даже хитрым парнем. Что чувствуется и здесь, но калека у Макдонаха не такой. Я считаю, что с центральным персонажем – мимо. И третье, по поводу качества юмора. Надо искать, и когда такой вроде самоигральный материал, надо его освежать, иначе это поверхностно.

С. ШОЛОХОВ: Если в прошлый раз я поддержал своего коллегу, то сейчас я как раз другого мнения придерживаюсь. Мне спектакль понравился, он мне кажется абсолютно цельным. И с точки зрения актёрского кастинга, и с точки зрения работы художника по костюму, и просто художника. Очень интересно придуман ряд с банками, он прекрасно создаёт и устраивает оптику первого плана, второго плана и даже третьего. Мне понравилась игра центральных актёров. Роль у них характерная, много разных «выражений лица», то есть очень живая мимика, интересная. От главного героя глаз было не отвести. У него, по-моему, сто выражений лица! И всё время было интересно смотреть за его реакциями. И, конечно, наши красавицы первого ряда, тут я согласен – они были великолепны! Так что, в целом, мне кажется, что это законченная вещь, которую можно предлагать уже на любую театральную сцену, а не эскиз. Это этюд.

Ю. ЦУРКАНУ: Прежде всего, спасибо, потому что всегда приятно встречаться с талантливыми людьми. Это самая замечательная новость в театре всегда. Поэтому первые минуты я был растворён, и у меня возникло замечательное ощущение медовых сот, которые выжимаешь, а они отдают эту сочащуюся жизнь – это было в блестящем исполнении, в блестящем существовании актрис. Просто не пропустишь ни слова, и всё так точно. А самое главное, в контексте ваших ожиданий от жизни и в конфликте, что немаловажно, открыть приём до конфликта столь одинаковых и столь разных людей. Потом немножко стало проседать в связи с тем, наверное, что возникает вопрос: и по поводу главного героя, и по поводу структуры происходящего, потому что, насколько я понимаю, эта пьеса строится на сочетании ужасного и, по итогу, по результату – прекрасного в человеке. И нам должно и вольно выбирать между ужасным и прекрасным. И в ужасном, мы все люди, мы рефлекторно ищем опоры, ищем смыслов в происходящем, даже безобразном. И в этом есть наше и человеческое призвание, и человеческое хотение, и человеческое ожидание, и вот на этом ожидании эта пьеса и протекает. Но когда, грубо говоря, я получаю эскиз того, что хочет сказать режиссёр, я задаю себе вопрос, а надо ли мне смотреть два часа этот спектакль, если я всё уже практически по замыслу, по движению, по реализации этого замысла, по результату, собственно, получил в первые 10 минут. Вы исключаете этот процесс, этот мой выбор, вы исключаете эту борьбу в этом материале, где я пытаюсь дезориентировано этим пространством, этими людьми, этими предлагаемыми обстоятельствами найти опору. И в этой связи, с одной стороны, это эскиз, В общем-то, как бы это и должно искать. Но, с другой стороны, вот этот второй план без первого, навязываемый второй план… Я согласен с коллегами, что история вырастает тогда, когда я вижу, не человека или ущемленного человека или человека, которого не считают человеком – но по всем этим трём позициям я должен вырасти в отношении к вам, в воспитании моего отношения к вам. Потому что воспитание, вот это движение, это и есть основа этого материала, движение открытия человека. Я, к сожалению, по эскизу этого понять не могу. Хотя ещё раз, вы мне безумно нравитесь, каждый из вас на своём месте, и я вижу, скажем так, дыхание вашего мастера в этом бережном отношении к человеческому, к живому. Но сказать, грубо говоря, что всё вдруг развалилось после ухода девчонок, я не понимаю… Здесь я не могу ответить, получится или не получится, на правильном пути или не на правильном пути вы находитесь, к сожалению, не могу.

Е. КИРИЛЛОВА: Я не являюсь большой поклонницей этой пьесы, я не так много раз её видела, я видела раза три или четыре, и каждый раз я испытывала такие промежутки пустоты, скуки, когда я смотрю, слушаю, а внутрь ничего не попадает, долгий-долгий какой-то протяжный промежуток времени, который ничего мне не говорит. И второй раз, третий раз. Сегодня я села с пониманием, что вот я сейчас опять погружусь вот в такую тягучую, длинную историю, когда долго-долго надо разгадывать, зачем они говорят друг другу эти слова. И вдруг я увидела кусочек живой жизни, когда люди говорят друг с другом, потому что у них всё время есть внутренние события. Какое-то внутреннее событие, которое создаёт всё равно жизнь вот на этом кусочке земли. И тогда и связь давнишняя, насколько это тянется, то есть самый первый эпизод, он просто меня убедил, что, да, пьеса, конечно, если порыться в ней, можно её сделать живой от начала до конца. И мне было очень интересно, и я просто благодарна актрисам, которые так хорошо, так тонко из этого сделали большой кусок человеческой жизни, и есть о чём домысливать по поводу персонажей и по поводу своего восприятия, то есть целая жизнь общения с вами произошла, и просто за это большое спасибо. А вот дальше два следующих эпизода, когда выходит такой молодой, красивый юноша, которого зовут Калека, я начинаю думать, что если бы это было сказано с юмором: «Калека!», это другое дело. Но здесь – выходит добрый молодец, хорош собою и умён... Если у вас такой исполнитель, оправдайте тогда слово «калека» абсолютно другим, как актрисы оправдали каждую фразу каким-то большим опытом совместного существования, который выработал способ взаимного оберегания, чтобы не дай бог не разрушить эту возникающую гармонию, которая каждую секунду может разрушиться не так сказанным словом – это хрупкий мир равновесия. Это можно было бы больше использовать, но вы не стали. Дальше же пошла неурядица. Начался обмен говорениями – реплика, ещё реплика, она ни про что, и это ни про что, а там есть событие. Оно должно сдвинуть всё устоявшееся равновесие, которое они так оберегают, чтобы оно не дай бог не было разрушено. А получилось так, что всё стало ещё более замедленно. Упадок темпоритма. Тогда, значит, никакого события нет и нечего ждать дальше. И этого самого события я и не дождалась. Дальше я не поняла, как этот хороший «пирог», который вы сделали, не развился. Были найдены и эти банки, из которых потом возникает весло, и звук, который появляется, когда они стукаются друг о друга – масса ассоциаций возникает! Я готова на что-то зарядиться внутренне, а не на что. Всё ровно пошло под откос. Мне кажется, если продумать и развивать тенденцию первого эпизода, это будет очень интересный спектакль. Вообще, я вас поздравляю – это честная и интересная (потенциально) работа.

Н. ФИССОН: Я поклонница этой пьесы, и считаю, что она близка к нашему жанру. Таких пьес мало. Что классного? Мне очень понравилась начальная форма – заданная интрига, блистательный кастинг. Во-первых, начальная сцена с двумя моими самыми любимыми актрисами в этом городе, которые способны сыграть газету по Мейерхольду. Они сделают это также прекрасно, как и этот эпизод. Мне очень понравилась барная стойка – такой кукольный мир получился. Понравилась история с банками и световое решение. Такой законсервированный остров, законсервированные отношения, законсервированные люди – это всё можно куда-то развить. Здесь нет вопросов к актёрам, но есть вопросы к режиссёру. Мне кажется, изначально главное предлагаемое обстоятельство… У меня нет решения. Неудачно подобранное физическое тело… Все ли вокруг воспринимают его калекой? Нет. Он переходит то в ребёнка, то в юродивого. Это главный ведущий элемент. Как только была выбита эта «табуретка», дальше всем остальным становится непонятно. Если это такой здоровый и прекрасный парень, который может тащить ящик и т.д., ему не составит труда самостоятельно покинуть остров – он сам сделает лодку и сбежит. Ведь у Калеки его тело – это минус, вычитание, на нём держится вся эта история. И мне кажется, что упаковывать его в человека с умственными ограничениями невыгодно. Причём актёр отличный! В нём есть комическое и трагическое начало. Здесь не нужно тогда делать главным то, что он не может сам. Дальше ведь начинает обрушаться вся эта схема. Нужно допридумать этот приём, что, например, ходит нормальный человек, а все вокруг него играют, что он калека, но тогда они должны это играть. Что они ему помогают, у них же это должно быть уже выработано – как ты живёшь с человеком с ограничениями. У тебя уже есть автоматические движения, как ты ему помогаешь, ты не замечаешь этого. Второе, это жанровая классная чёрная комедия, и вначале вы попали туда, в этот кусочек. Дальше, от отсутствия базового в драманализе разбора действия, я вижу, что актёр стоит, и он не знает действия внутри. Поэтому началось торможение. Мне понравилась заданная форма – вставные номера, история с ирландской чечёткой. Это может превратиться во внутреннее антре. Сочность и условность, с одной стороны, и безусловность в каких-то проживаниях этих персонажей – то, что было в герое Ивана – можно придумать больше смешных деталей. Много здесь внутри историй, которые могли бы стать вкусной «игрушкой»… Хотя в конце и был переход на оценку – когда этот герой соглашается на то, на что бы никогда не согласился. Здесь очень острый жанр, острое обрушение. Подъём – спуск. Это очень динамичная система, и на этом и строится эта история. Что тот, кто казался мерзавцем, оказывается гораздо лучше, чем думает поначалу зритель. Каждый герой здесь каждые 10 минут вскрывается с новой неожиданной стороны. Мне кажется, потенциал в этой истории есть, но её нужно от начала и до конца разобрать. И актёрам будет так легче. Есть хорошие заявки у всех. Нужно разобрать внутреннее это всё, определиться, остановиться на чём-то одном. У такого человека оказалась такая сила духа – о чём, собственно, и есть эта пьеса – что ему хватило сил сделать такой шаг. У героев пьесы огромная любовь к друг другу, при всей ненависти, что видна в их отношении – от ненависти до любви. Шанс у работы есть!

В. ФУРМАН: Действительно, хорошая команда, все молодцы. Некоторых актёров в работе я видел впервые. Я не говорю уже про Ирину и Елену – смотрю на них и думаю, что надо бы Беккета ставить, Ионеско. Не хочу повторяться. Я хочу поблагодарить всех за честное мнение, что очень важно должно быть режиссёру услышать. Я всегда с опаской к переводным пьесам отношусь. Эту пьесу Макдонаха я до этого не читал, и не стал читать перед показом. Макдонах мне по кино ближе. В английском языке, когда мы занимались У. Шекспиром и Т. Уильямсом, заметили, что очень часто встречается, что переводчик начинает за автора сочинять, вкладывать свои смыслы, и главное потихоньку уходит и уходит… Когда герой, например, говорит текст, и мы понимаем, что эта речь нам совсем не близка, это не «наше», и о чём говорят, по итогу, не ясно. Вне событийного разбора, если это возникает. Согласен с Натальей, что для Макдонаха характерно, когда по сюжету негодяй оказывается не таким уж злодеем, оказывается, что у него были причины, обстоятельства, мотивация, почему он поступил здесь так и так. И, конечно, это жёсткий материал. В эскизе же всё получилось довольно мягко – приятная музыка, сказочная атмосфера, милый, обаятельный, чуть-чуть дебиловатый главный герой – то ли он хитрый, то ли притворяется. Всё здесь с позитивом показано. А в пьесе Макдонаха этот герой практически недееспособен, еле ходит. Жуткая история с чёрным юмором. Вообще, Макдонах провокатор, чего стоят только его пьесы «Лейтенант с острова Инишмор», «Однорукий из Спокана». Здесь же в «Калеке…» вы очень милые, хорошие, обаятельные. Я не знаю, какой Макдонах должен быть на сцене, в кино же – он сам снимает, и там настоящая жесть. «Три билборда…» – сильные перепады, когда ненавидишь героя, а потом плачь и комок в горле. «Калека…» – такая же вещь. Ирландская культура и Голливуд, когда голубая мечта превращается во что-то ужасное. Найти правду здесь – ту, ирландскую… Наверное, надо там родиться и там быть, чтобы прочувствовать это всё. Мы можем у нас ставить В. Сигарева, например. Мы знаем, про что это, мы видели это, мы все оттуда. Мы все понимаем «Пластилин». То же самое у Макдонаха, другое дело, что он вскрывает это своим ключом, ирландским. Мне кажется, у нас очень достойно идёт Театральная лаборатория. У режиссёров всех есть позиция, есть что сказать. Это всё большой плюс. Отличные артисты. Проработано всё, по-честному.